Случайные заметки Андрея Ланькова

Выступил у Юлии Уняевой с расказом с СМИ Южной Кореи после 1945 г. Кому интересно - смотрите  видеозапись (есть небольшие проблемы со звуком).

По справочникам кочует цифра, которую приводил и я – якобы в КНДР имеется около 1000 IP-адресов.  Это – смехотворно мало по любым меркам, в Эфиопии – гораздо больше.

Однако на днях пообщался с людьми, которые занимаются компьютерным бизнесом в КНДР, и получил от них разъяснения. Цифра неверна. С формальной точки зрения – неверна сильно, хотя по сути разница непринципиальна.

В КНДР действительно имеется всего лишь 1024 адресов, заказаных местными гос-структурами, которые отвечают за присоединение к Сети немногих избранных. Однако кроме этого в КНДР есть ещё и адреса, которые предоставляются совместными предприятиями. Таких предприятий два, с участием китайцев и немцев, соответственно (есть, вроде бы, и мелкое тайское). Адреса, которые контролируются этими СП,  формально отражаются в международной отчётности как, соответственно, адреса китайские или немецкие. Поэтому помимо 1024 "чисто северокорейских" IP адресов, в КНДР существует еще около 2000 адресов, зарегистрированных в качестве "китайских" и около 1000 адресов как-бы "немецких". Таким образом общее количество – это примерно 4000 IP адресов, что всё равно крайне мало для страны такого размера.

Во избежание недоразумений подчеркиваю: эти СП вовсе не предоставляют доступ в Сеть всем, кто готов заплатить деньги. Их клиенты отбираются и назначаются северокорейским государством, и за исключением самой-самой верхушки (Семья и вокруг), это - не физические лица, а привиллегированные госучреждения.

В последний год-два Интеренета стало чуть больше, но "там, где положено".  В целом же картина прежняя – в тех, немногих учреждениях, где разрешается устанавливать компьютеры с Интернет-соединением, эти идейно опасные устройства стоят в охраняемых помещениях, допуск к ним возможен лишь по специальному разрешительному документу, только проверенным лицам, и обычно лишь для пользования почтой. Менее проверенным, но всё равно удостоенным электронного адреса, служивым личностям письма выдают в распечатанном виде, а к компьютеру их не подпускают.

Исключение – иностранные учреждения и совместные предприятия, а также супер-привилегированные правительственные конторы и PUST, Пхеньянский Университет Науки и Технологии. В этих учреждениях с Интернетом политическо-полицейских проблем нет, хотя с иностранных юр.лиц за доступ берут немалые деньги.

Для остальных, как и ранее, имеется сугубо внутри-северокорейская сеть Кванмён, с «большим» Интернетом никак не связанная, хотя на него весьма похожая.

Как я раз уже заметил, тот, кто читает корейские газеты, в цирке не смеётся. В феврале у нас случился замечательный шпионский скандал.

Итак, приехала в середине февраля в Корею с официальным визитом делегация Индонезии, министры и прочее. Реально корейцы собирались им втюхивать Т-50, самолёт такой, сверхзвуковой тренировочный. Дорогой он, зараза, кстати – корейцы очень его хотят втюхать хоть кому-нибудь. Ну и танк T2, заодно.

Когда один из помощников президента вернулся в свой номер, он обнаружил там двух мужиков и тётку, которые деловито копировали файлы, связанные с переговорами. Они обратились в бегство, но как истинные оперативники не смогли противиться инстинкту и захватили с собой компьютер. При этом тётка исчезла совсем, а вот двое мужиков были почему-то оказались на пожарной лестинце, где они прятались с компьютером. Их там и обнаружила сначала гостиничная обслуга, а потом – полиция. Полицейским они и отдали компьютер, а потом и представились – Национальная Служба Разведки, НСР естественно (узнаю Васю по походке, однако). С какой стати они прятались, зачем потащили комп с собой, и почему засветились где только можно (физиономии остались на камерах наблюдения, отпечатки пальцев – повсюду) - сиё есть Великая Оперативная Тайна.

Скандал, впрочем, отчасти замяли. Газеты, впрочем, обозвали товарищей "клоунами плаща и кинжала",  а также  припомнили, что нынешний начальник НСР до этого никакого отношения к разведке не имел, и назначили его потому, что он с президентом хорошо бухал по внутриполитическим соображениям. Однако шансы на то, что индонезийцы купят Як-130 (соперник T-50) выросли, я подозреваю.

На той неделе пообщался с человеком, который занимается вопросами связи в КНДР. Подтвердилось то, что я стал подозревать в последние пару лет: несмотря на все общеизвестные проблемы, ситуация со связью где-то после 2003 г. стала заметно улучшаться. До недавнего времени автоматическая телефонная связь (то есть АТС без телефонных барышень) была только в Пхеньяне, Кэсоне и паре других крупных городов. В других местах связь везде была через ручной коммутатор с живой девушкой при оном. Понятно, что телефон дома был признаком не просто высокого,  а очень высокого положения в обществе. В последние годы на АТС (привычные нам телефоны с дисками и проч.) перешли почти свои крупные и многие средние города. В Пхеньяне довольно заметно продвинулась телефонизация. Статистики нет, но в целом телефоны сейчас есть, может, в каждом третьем или четвёртом столичном доме. Иначе говоря, у низов (=у большинства) домашних телефонов нет по-прежнему, но обладание телефоном в столице более не является признаком совсем уж особой избранности. В мелких городах всё по-прежнему, впрочем: и связь через барышень, и телефон только в учреждениях, да у местного начальства, причём только самого крупного. Сохраняется и жёсткий контроль за звонками за границу (в последнее время он даже усилился).

Продолжает потихоньку расти и северокорейский интранет, сеть Кванмён (что - замечу от себя, отражает постепенное распространение в стране компьютеров, в основном - б/у старья, ввезённого через Китай). Сеть Кванмён (광명 / 光明) – местный интернет, с "большим" мировым Интернетом физически никак не соединённый и потому политически не опасный (ИМХО, всё равно несколько опасный, но я тут на эту тему распространяться особо не буду). Статистики открытой нет, но по оценкам собеседника пользователей сейчас тысяч 80-90, из них около половины – организации и учебные заведения. Конечно, старый добрый доступ через телефонный модем. Доступ к "настоящему" Интернету по-прежнему ограничен. Подключение имеют иностранные представительства, и те учреждения, которым дано соответствующее разрешение. Разрешение визируется на самом высоком уровне, канцелярией Ким Чен Ира, и доступ  в помещения, где установлены соединённые с Интернетом компьютеры, жёстко ограничен. Разрешения даются лишь немногим учреждениям, в основном, связанным с ВПК.

Ну и, наконец, с декабря опять разрешили сотовую связь, которую запретили в 2004 г. (запретили для простонародья, хотя станции и примерно  450 телефонов на всю страну оставили, для нужд самой-самой верхушки). Сейчас богачи опять активно покупают трубки и вообще – рост стремительный, уже 20 тысяч абонентов. Правда, звонки за границу отключены.

Говорят, однако. Что есть хорошо, с самых разных точек зрения.

Итак, статистика подтверждает то, что, в общем, видно и невооружённым глазом. Сеул -  самый интернетовский город в мире. Корейское министерство связи опубликовало статистику пользователей Сети по состоянию на май месяц. В соответствии с этой статистикой постоянный широкополосный интернет-доступ дома имеют 14,3 млн. южнокорейских домохозяйств, при том, что всего домохозяйств в Корее 15,9 млн.

В славном городе Сеуле то, что по-корейски именуется 보급율, а по-английски penetration rate, вообще превышает 100%. Как по-русски это называется - не знаю, имеется в виду доля подсоединённых к Сети домохозяйств (причём человек, живущий один, тоже считается "домохозяйством"). Иначе говоря, некоторая часть сеульских домохозяйств имеет по два выделенных канала. Таких энтузиастов не так уж мало, так penetration rate в Сеуле составляет 106,8%. Это - самый высокий уровень в мире.

Впрочем, есть и серьёзные проблемы. Например, в традиционно отсталой провинции Южна Чолла penetration rate - всего лишь 58,4%. Иначе говоря, далеко не в каждой крестьянской избе в этом отсталом и бедном районе есть выделенка. А только в половине изб... 

Вообще, южнокорейская интернетизация - явление поразительное. И вообще компьютеризация местной жизни. Вот, например, маленький штрих. Уже два года в Сеуле действует система, которая позволяет узнать, когда придёт автобус - с точностью до минуты. Берёшь сотовый телефон, набираешь номер доступа, потом номер остановки, на которой томишься в ожидании (на каждой остановке таковой номер написан), и номер маршрута, который ты ждёшь. После этой десятисекундной операции компьютер тебе милым женским голосом сообщает, за сколько остановок находится долгожданный автобус и когда он придёт, с точностью до минуты. Система работает потому, что во всех сеульских автобусах стоят GPS, и центральный компьютер знает, с точностью до нескольких метров, где именно находится каждый автобус города. На основании обработки поступающих данных делается и оценка того времени, которое будет потрачено на преодоление оставшейся дистанции.